Квартирка

Летели хлопья с потолка
Стучала твердая рука
Соседский кот орал псалмы
И матерился

От возбуждения наконец
Подопытный вскричал пиздец
Связал петлю из простыни
И удавился

Потом ближайшие друзья
Хоть это было и нельзя
Наполнили шампанским таз
И в голом виде

Резвились пьяными в тазу
Взывали к дикому козлу
И в завершении сожгли
Путеводитель

Тот час возникшие волхвы
Крестом поставили столы
Но тут в квартиру заглянул
Канатоходец

Его распяли на столах
Пока он в двух простых словах
Им растолковывал что грех
Плевать в колодец

Забытый в этой кутерьме
Воскрес покойник наконец
Немедля харю сунул в таз
И захлебнулся

И только бабки под окном
Как прежде сторожили дом
И вспоминали с кем подлец
Перепихнулся

Котельная

Следующую рукопись я нашел случайно, когда халтурил на сносе старых казарм. Она сильно пострадала от сырости и потому ниже, чтобы не путать читателя, я приведу только тот отрывок, который сохранился полностью. Название этого произведения, впрочем как и имя автора, не сохранились, поэтому я произвольно написал в заголовке "Котельная", что впрочем совсем не обязательно. Если вам покажется, что лучше назвать это как-то иначе, например "кочегарка", то не стесняйтесь, поступайте, как посчитаете нужным.

… вот почему у входа ждали стулья,
Четыре: север, юг, восток и запад,
А так же крепко сложенный дежурный
И странного происхождения запах.

Не гари и не трудового пота,
Что было бы обычно для котельной,
А вовсе неизвестного чего-то
(предположительно так пахнет время).

Она подкралась к двери, заглянула,
Разгладила морщины на колготках,
Затем прошла к печи, слегка сутулясь ,
И резко отодвинула заслонку.

Внутри горели быль и небылицы,
Тоска, причуды, осень, фотоснимки
Интимного характера и лица
Собравшихся в тот вечер на поминки.

Наружу рвалось пламя. Было шумно.

Дежурный втихаря поддавший малость,

Ей чаю предложил. «Нет, нет!» - бездумно

Ответила она и растерялась. -

"Скажите, как я выгляжу? Не очень?
Зачем на мне веревка бельевая?
Я вас не слышу! Говорите громче!
Ужасный грохот! Громче, умоляю!"

Внезапно отлетела штукатурка
И стены обнажили свои кости,
Дежурный спешно выбросил окурок,
Вплотную подошел к незваной гостье

И прокричал: «Мадам, чуть чуть терпения!
Я вам скажу, а вы пока присядьте.
Случился казус, недоразумение!
Вы сядьте, сядьте! Вот и стулья кстати!

Стул западный холодный, но роскошный

Обзаведитесь пледом или шалью,
И если не лениться, то возможно,
Приобретете ряд полезных знаний,

А именно: уменье плавать кролем,
Изящно упаковывать подарки,
Держать любую прихоть под контролем,
И обходить такие кочегарки.

Стул северный слегка обглодан псиной
И спинка неудобная, но всё же
Из первоклассной сделан древесины.
Рекомендую! Не встречал надежней!

Нет? Ну тогда возьмите южный!
Поставьте этот стул под эвкалиптом.
И большего, поверьте, вам не нужно!
Покой, прогулки и немного флирта.

И южный не хотите? Что ж, восточный
Остался, впрочем вы и так знакомы,

Коль без предупреждения заглянули

В мои Христом забытые хоромы.

Восточный сконструирован для пыток
По чертежам одной ужасной книги,
И даже сам великий инквизитор
Считал его употребление диким.

На этом стуле я сидел однажды,

Но был прощен и выпущен досрочно.

С тех пор по воскресениям шабашу,

Здесь, у котлов простым чернорабочим."

Внезапно из печей дыхнуло жаром,
Раздался вой, а вслед за воем стоны,
Возникла пасть с чудовищным оскалом,
Но в этот миг захлопнулись заслонки.

Настала тишина и только чайник

Кипел тихонько. Тут дежурный принял
Ещё немного и сказал: «Начальник

Примчится скоро, легок на помине!"

И точно, вскоре появился третий.

Опрятный господин в зеленой кофте
Дежурного он даже не заметил,
И без приветствий обратился гостье:

"Надеюсь, что сотрудник Альбериго
Все объяснил, но я по долгу службы
Напоминаю, стульями не двигать,
Вести себя без паники, послушно.

Дышите глубоко, не торопитесь,
Попробуйте в подробностях представить
Часть света где хотели бы родиться,
И повторюсь, не нарушайте правил!»

И вдруг она ужасно разозлилась: 

«Я что вам, девочка на побегушках?

Вы что за гусь, скажите, мне на милость?

Идите к черту! Не желаю слушать!"

Дежурный тут же объявил, что болен

Представил справку и исчез куда-то,

Но в кочегарке оказался ворон

Огромный серый и слегка поддатый,

Уселся не спеша на спинку стула

(ей показалось это был восточный)

И закричал по-человечьи: "Дура,
Садись, а то не ровен час схлопочешь!"

Она спокойно подошла поближе,
Измучено взглянула на нахала,
Произнесла: «Вы пьяница бесстыжий!»
И тут же на восточный стул упала.

Луна и кувшин [Осень в Европе]

Ловец луны в кувшине,
Infante Караганды,
Нас бросили в пустыне,
Не трать же зря воды!

Вчера ты слишком молод,
Сегодня слишком стар,
И твой тяжелый молот
На кузню не попал.

Седьмого дня огреха,
Полковник-дезертир,
Закутан рыбьим мехом,
Варил любезный сыр,

А турки под стенами,
И в воздухе свинец,
Прошу, верни мне знамя,
Боязненый юнец!

Не вывезет кривая,
Не выручит лицо,
За нами мчится стая,
Ритмичных мертвецов.

Укроемся в пустыне
В кувшине, на луне,
Зыбучие, немые,
Увязшие в себе.

Круглов

Сначала Круглов был начальником цеха
По производству удушливых фраз.
В его подчинении служили шумеры
И отошедший от дел водолаз.

Потом на Круглов напали терзания,
Его стал тревожить хазарский словарь,
А главное непостижимая тайна
Динамики роста кокосовых пальм.

Он бросил жену, поругался с друзьями,
Ни в чем неповинный сервант сокрушил
И даже пытался уехать в Майями,
Что в общем типично для русской души.

В дождливые дни у знакомой дуэньи
На съемной квартире в районе Балтов
Круглов предавался бобровому пению
И пылесосом ловил комаров.

Затем повторилась эпоха застоя,
Круглов к тому времени перегорел,
Кокос его больше не беспокоил,
Зато беспокоил салат "Оливье".

И вот на излете палящего лета,
Измотанный невыносимой жарой,
Круглов ошалел и признал наконец-то,
Что всю свою жизнь занимался фигней.

Свалка

Или вот о прекрасном, о литературе. Работал я как-то на свалке, а там знаете, весьма мерзко, и я бы даже сказал, срано было. Перчатки от грязи и сырости не спасали, руки все потрескались, запах этот, люди всё больше придурки или в наколках, или, что хуже, и то и другое. Один негр доработал до обеда, вышел, откусил банан и сбежал. Ей Богу сбежал, может даже по ветвям утёк. А я тогда ещё с женой разводился. И так мы задорно это делали, что до сих пор как вспомнится, так снова разводиться тянет. Магнетизм прошедшего не иначе. Словом крайне тяжелый был период. Правда, как это часто бывает, всю его невыносимую тяжесть я осознал гораздо позже. Тогда казалось, есть и ладно.

И вот, взял я тогда с собой на работу Салтыкова-Щедрина, а в книге два произведения "История одного города" и "Семья Головлевых". Пока "Город" читал оно даже весело было, сюрреалистично. Вроде посмотришь, вон дверь какую-то выбросили, а потом раз, томик средневековой поэзии (томик кстати я в последствии забрал), но как дошло до Головлевых, так погоды стали меняться. И я ведь сразу почуял что-то неладное, сразу ведь понял! однако продолжил читать и за несколько дней роман этот закончил.

Дочитываю значит до конца и внезапно понимаю. Ёб же ж твою мать! Они ж все спились и умерли. Буквально все! Я, значит, неделю потратил, чтобы это прочесть, вокруг дерьмо во всех трех агрегатных состояниях, а они просто взяли и умерли? И вот в таких угнетенных чувствах приезжаю я домой, а дома, ба! Мой день рождения! И жена, хоть мы и разводились, так кстати и не развелись, решила мне водочки прикупить. Немного. А много мне уже и не надо было. Выпил я эту водочку, поднялся и окно в квартире высадил. Ну а по утру конечно не помнил ничего.

Так это я к чему? Русские классики они конечно люди нужные, я бы даже сказал полезные, если к примеру человек решил литературным стилем овладеть, разить, так сказать, словом, но ежели вам для развлечения или шутя время провести, то извините, нужно быть исключительным идиотом, чтобы добровольно такое читать. Ибо яд!

Январский туман

Я просыпаюсь в январском тумане,
По паспорту кажется израильтянин,
Вечно ползающий у фонаря
В поисках однокомнатного жилья.

В тон преобладающему серому,
С порядком испорченными нервами,
Без ориентиров в январском тумане
Просыпаюсь словно в остывшей ванне.

Ковыляю вперед немилосердно, лихо,
Наблюдаю последствия очередного сдвига.
Прочные непроницаемые материи
В том месте, где должны быть двери.

Мозг, как антенна ловит мнения.
Нет чтоб исчезнуть из поля зрения,
Принимаю сигнал, замедляю шаг,
Использую мозг, как мусорный бак.

Скажем, обесточенные femmes,
Которые щекочут себе нервы
Томиком проклятой поэзии,
Им что, больше делать нечего?

Ведь стих не крошечная истерика,
Как порционные судачки отмеренная.
Поэзия, это не увлечение!
Поэзия, это внутреннее кровотечение!

Это операция на открытом сердце
И похороны где-нибудь в Венеции!
Неизъяснимый чулан одиночества,
В котором таится великое зодчество.

Вычурные формы в духе Растрелли.
И ни одной двери! Ни одной двери!
Словом, в голове, ой как намусорено.
Прикусил язык дрянь-послевкусие.

Но что любопытно, кусок языка,
Который упакован в размер стиха,
В промасленную бумагу рифмы,
Оказывается не менее обширным

Чем другие печатные строки.
Да, дело видимо не в упаковке.
Дело в угрюмом табачном дыме,
В непрекращающемся нервном срыве.

В лишении себя чего-то важного,
Не канцелярского, не бумажного.
В гипертрофированном одном качестве
Характера. По сути мудачестве.

Язык прикусил. До слез больно.
Не люблю вкус собственной крови.
Плюю неуклюже пустыми словами,
Лежа голым в январском тумане.

Элегия печатного станка

В моём движение с четверга на среду

Скрывается нервозность, суета,

Шаги на первый взгляд уверенные чем-то

Напоминают шествие шута.

Я подарил прекрасному гандхарву

Набор свиных копыт на холодец,

А он воротит нос, неблагодарный!

Хоть полубог, а всё-таки подлец!

Над перегоном на забытый вторник

Творожная масса облаков

Плывет невозмутимо и покойник,

Что в среду умер, всё ещё здоров.

По-прежнему расстроена гитара,

Басит неистощимый Карабас

Но ариозо до того бездарно,

Что лучше бы он умер сей же час.

В походе на неверный понедельник

Я то барон, а то бродячий пес,

И обнаживший кости можжевельник,

Мне без конца цепляется за хвост.

Внутри однако расцветает лотос!

Я чувствую нездешний аромат,

И содержание подменяет форма,

И форма деликатней во сто крат!

Я греюсь воскресеньем беззаботным,

Но сильно дует по полу. Сквозняк

Вытягивает в сторону субботы

Все то что в жизни наперекосяк.

В субботу рано утром без причины

Отец Кондратий дрессирует дрель,

Какие-то небритые мужчины

В средневековье высадили дверь.

Оттуда вновь сквозит, оттуда сырость

Внезапно выбегает нагишом.

Горацио, мой друг, скажи на милость,

Раз истина дороже, то почём?

Стемнело. Дура пятница устало

Смывает тушь с ресниц и перед сном,

Укутавшись пуховым одеялом,

Считает летаргических слонов.

Устал и я, но всё еще читаю

Послание, что пришло из четверга:

"Дружище, ты всего лишь запятая

В элегии печатного станка."

Пейзанин и красотка

В горах беззаботный пейзанин
Влачился за юной красоткой,
По узким тропинкам спускаясь
В долину за хмелем и сыром,
Чтоб вновь возвратиться к вершинам
Где шапки снегов разбросала,
Как-будто модистка какая,
Нордическая природа.

Тем временем ветер парнишка
В тяжелых военных ботинках,
Обляпанных грязью и снегом,
Пинал безразличные листья
И диву давался, как двое
Прилично воспитанных граждан,
Шутя вытворяют такое,
Что даже дриады лесные
Развратницы и лицемерки,
Глаза прикрывая хохочут,
Щипают за ляжки сатиров
И шепчутся между собою.

Внезапно красотка, раскинув
Пошире проворные ножки,
Сказала пейзанину строго:
"Еби же, еби меня, сволочь!" -
И невозмутимый пейзанин
Подобно античному богу
Вошел. Очень скоро красотка
Забылась в потоке оргазма,
А ветер почистил ботинки,
И даже не обернувшись
Уверенной бодрой походкой
Отправился дальше на запад.

И только природа скрывала
От неутомимых влюбленных,
Что где-то закончилось время
Стремительно и безвозвратно.

Признание

Я трепещу стирая вашу личность
Из памяти своей, я одинок
Не меньше чем турнепс на земляничном
Поле, словно в валенке горох.

Не смею вам в глаза смотреть,
Икаю и пальцем барабаню по столу,
А в телевизоре тем временем мелькает
Какой-то беззаботный кенгуру.

Я умоляю прекратите мучить
Меня своим присутствием во мне!
Который раз я повторяю, скучно
Мне видеть ваши пляски на спине.

К тому же надоедливая муха,
Которая летает над столом,
12 раз садилась мне на ухо.
Я посчитал. Я мухой увлечен!

Не вами, а безмозглой жужей!
Смиритесь с этим фактом! Без затей
На этот раз смиритесь, и послушно
Покиньте мою голову скорей.

24 истории о мастере Ку

Однажды к мастеру Ку пришел ученик.
- Мастер, вы двигаетесь настолько быстро, что противник не видит ни меча, ни рук. Научите меня вашему мастерству.
Мастер достал меч, сделал несколько выпадов и действительно так быстро, что не было видно ни меча, ни рук. Потом он повторил то же самое медленно, а потом знаком показал, что ученику пора идти.
- Мастер! - взмолился ученик. - Но ведь я ничего не понял!
- Да? Ну хрен тебя не знает! - сказал мастер и удалился.
Дело в том, что мастер Ку был крайне паршивым преподавателем.


Однажды к мастеру Ку пришла женщина с просьбой помочь ей развязать мешок. Внутри мешка был петух, которого она намеревалась продать. Мастер вынул меч и разрубил мешок, но при этом случайно отрубил петуху голову.
- Мастер! - вскричала женщина. - Что вы натворили! Покупатель не возьмет петуха без головы!
- Да? Ну хрен тебя не знает! - ответил мастер.
Дело в том, что он очень любил суп из петуха.


Однажды к мастеру Ку пришли два землемера и попросили разрешить их спор. Один утверждал, что в процессе абиогенеза яйцо, как и курица, возникли из первичного бульона, второй, что и то, и другое является творением высшего разума.
Несколько минут мастер стоял молча, затем повесил свой меч на гвоздь, сел и с искренним сочувствием ответил: "Да? Ну хрен вас не знает!"
Дело в том, что мастер не понял сути вопроса, а переспрашивать не любил.


Однажды к мастеру Ку явился отставной штабс-капитан и стал упрекать мастера в архаическом подходе к военному делу, а для примера немедленно застрелил дюжину пчел и бродившую неподалеку козу.
- Да? Ну хрен тебя не знает! - промолвил мастер, забрал револьвер и удалился, а через неделю пришел в солдатский бордель, застрелил четыре дюжины тараканов и бродившего неподалеку штабс-капитана, но с тех пор к огнестрельному оружию более не прикасался, ибо считал его негуманным.


Однажды мастер Ку был приглашен на вечер к прокурору. За ужином прокурор рассуждал о беспристрастности правосудия и пагубном влиянии гнева на чиновничьи умы, однако под конец так раздухарился, что опрокинул стол и разбил подарок императора вазу эпохи За Ши Бись.
- Да? Ну хрен тебя не знает! - повторял задумчиво мастер Ку, заваривая прокурору валерьяновый чай.


Однажды у мастера Ку остановился наставник Фу Няй с учеником. Ученик так проголодался после длительного перехода, что набросился на обед не дождавшись разрешения. Оказалось, это был суп из петуха, которого на днях подарила мастеру одна добрая женщина. Наставник Фу Няй прокричал:
- Несчастный, как ты мог пренебречь тем, что я практикую веганство?! - и тут же избил ученика.
- Да? Ну хрен тебя не знает! - сказал мастер Ку и вышвырнул наставника вон.


Однажды к мастеру Ку приполз раненный пес. Мастер ухаживал за псом пол года, менял бинты, промывал раны, кормил с рук и вот, когда пес наконец окреп, мастер, прищурившись сказал: "Да. Ну хрен тебя не знает." - и выпроводил пса на улицу.
Дело в том, что мастер не держал домашних животных.


Однажды у мастера Ку разболелся зуб и он обратился к лекарю, но лекарь заломил непомерную цену. Тогда мастер Ку сказал: "Да? Ну хрен тебя не знает!" - и влепил лекарю подзатыльник. Лекарь обиделся и между ними произошла драка, в ходе которой лекарь выбил мастеру больной зуб.
Дело в том, что мастер никогда не платил за то, что люди чаще всего готовы сделать бесплатно.


Однажды во время великого голода к мастеру Ку пришел зажиточный крестьянин и стал жаловаться, что больше не может содержать трех свиней, поэтому одну решил продать мастеру. Мастер ответил: "Да? Ну хрен тебя не знает!" - взял свинью, но деньги крестьянину так и не вернул.
Дело в том, что с точки зрения мастера крестьянин по-прежнему содержал трех свиней и соответственно ничего не потерял.


Однажды во время наводнения к мастеру Ку пришли крестьяне и в знак уважения, попросили его занять крышу единственного многоэтажного здания в деревне. Мастер Ку нахмурился и произнес: "Да? Ну хрен вас не знает!" - а потом взял таз, наполнил его водой и пока не кончилось наводнение жил на крыше в тазу с водой.
Дело в том, что мастер Ку не любил отказывать людям, зато очень любил воду.


Однажды к мастеру Ку пришел другой мастер и вызвал его на соревнование.
- Смотри как я умею! - прокричал он. - И мгновенно налущил мечом целую миску грецких орехов.
- Да? Ну хрен тебя не знает! - ответил мастер Ку, съел орехи и удалился.
Дело в том, что мастер очень любил грецкие орехи.


Однажды местный рыбак привел к мастеру Ку своего сына и стал жаловаться, что мальчик совсем отбился от рук, что он не хочет ловить рыбу, а только шляется по берегу реки и собирает камни. Битый час рыбак, не обращая ни на кого внимания, ругал своего сына, но тут мастер выхватил меч, сделал несколько стремительных выпадов и проорал:
- Да? Ну хрен тебя не знает!
Дело в том что в дом забралась ядовитая змея и чуть не укусила мальчика, а мастер вовремя отсек ей голову.


Однажды к мастеру Ку пришла женщина и стала жаловаться на своего старого мужа, который за долгие годы надоел ей хуже горкой редьки. Неделю назад она сбежала от него и с тех пор не отведала даже маковой росинки.
Тогда мастер достал огромную чугунную сковороду и приготовил женщине яичницу. Женщина так долго и искренне благодарила его, что мастер раскраснелся и пробурчал смущенно: "Да? Ну хрен тебя не знает!" - и тут же подарил женщине сковороду.
Дело в том, что эта сковорода досталась мастеру Ку от его учителя мастера Зю и ей было больше ста лет.


Однажды рано утром к мастеру Ку пришел деревенский староста и стал жаловаться, что его жена не ночевала дома и что он подозревает ее в измене. Тогда мастер Ку выбежал во двор, обнажил меч и стал биться с невидимыми врагами. Наконец старосте надоел этот театр и он прокричал:
- Мастер, хватит! Вокруг нет ни одного врага!
- Да? Ну хрен тебя не знает! - ответил мастер и вернулся в дом.
Дело в том, что по утрам мастер любил тренироваться и никогда не менял своего распорядка дня.


Однажды в дом мастера Ку забрался вор, но, столкнувшись лоб в лоб с мастером, с перепуга напал на него. Мастер удивленно воскликнул: "Да? Ну хрен тебя не знает!" - выхватил кочергу, перебил вору ногу и усадил в глубокую кадку.
Две недели, пока мастер лечил вору ногу, тот сидел в кадке, а потом мастер отпустил его.
Дело в том, что в кадке была квашенная капуста и мастеру срочно требовался хороший пресс.


Однажды в деревне, где жил мастер Ку появился другой мастер и объявил, что в здоровом обществе должна быть конкуренция, поэтому теперь в деревне будет два мастера.
- Да? Ну хрен тебя не знает! - задумчиво ответил мастер Ку и с тех пор во всем стал помогать новому мастеру.
Дело в том, что мастер Ку не знал слова конкуренция.


Однажды к мастеру Ку постучался странствующий торговец Глян Цы и стал убеждать мастера, что тот нуждается в его товарах. Мастер вытащил из мешка Глян Цы какую-то безделушку и случайно разбил ее. Глян Цы безразлично сказал, что ничего страшного не случилось и тут же достал новую. Тогда мастер Ку сказал:  "Да? Ну хрен тебя не знает!" - отдал торговцу деньги, но взамен ничего не взял.
Дело в том, что сам того не желая, торговец Глян Цы продал мастеру прекрасное упражнение для ума. Сколько стоит то, чего не ценит сам продавец?


Однажды во время сильной засухи к мастеру Ку пришел проповедник секты Не Пру Ха и стал спрашивать, знает ли мастер от чего в мире столько страданий, почему Господь насылает на людей бедствия и не хочет ли мастер спасти свою душу.
Тогда мастер вскочил, схватил ведро и убежал, а через час вернулся весь избитый и ободранный, но с ведром полным яблок.
Проповедник воскликнул:
- Мастер, стоило ли так рисковать собой из за ведра яблок, когда прямо возле вашей двери растет чудесная яблоня?
Мастер отдал проповеднику ведро и с сожалением ответил:
- Да? Ну хрен тебя не знает!
Дело в том, что мастер почувствовал запах дыма. Горел соседский амбар и пламя могло перекинуться на жилые дома. А яблоки он получил в подарок за помощь.


Однажды к мастеру Ку пришел местный винодел и принес на пробу ящик молодого вина. Мастер и винодел так напробовались этого напитка, что влезли на яблоню и всю ночь орали: "Да? Ну хрен вас не знает!"
Утром винодел ушел домой, а мастер вылил оставшееся вино в канаву.
Дело в том, что винодел был очень добрым и веселым человеком, и вся радость пития была в нем, а не в его вине.

Однажды к мастеру Ку пришел ученый и рассказал, что сделал великое открытие. Земля крутится вокруг солнца. К сожалению, это открытие не понравилось местному правителю и ученого прогнали вон.
Тогда мастер взял кусок масла и положил его на солнце. Масло растаяло так же быстро, как и обычно.
- Да? Ну хрен тебя не знает! - ответил мастер, однако дал ученому перо, бумагу и немного денег, чтобы тот продолжал свои исследования.
Дело в том, что мастер никогда не разрушал того чего не понимает.

Однажды к мастеру Ку пришла девочка и сказала, что потеряла своих родителей. Тогда мастер Ку отправился на поиски и нашел, папу у любовницы, а маму в модной лавке. Ничего не сказал мастер на этот раз. Он поспешил домой, чтобы приготовить девочке ужин и с тех пор оставил ее жить у себя.
Дело в том, что мастер не стал наказывать родителей девочки, потому что посчитал их безумие достаточным наказанием.

Однажды к мастеру Ку пришел защитник животных и стал убеждать мастера, что животные нуждаются в охране, что по вине человека вымирают многие виды и что только безнравственный индивидуум может спокойно смотреть на это. Защитник рассуждал долго и страстно и было уже далеко за полночь, когда он покинул мастера . Внезапно раздался лай, крики и искусанный соседским псом, который впотьмах принял его за вора, защитник прибежал назад.
- Мастер, помогите! Мимо этой бешеной псины не пройти!
- Да? Ну хрен тебя не знает! - ответил мастер и помог защитнику выбраться.
Дело в том, что мастер хорошо знал соседского пса. У того действительно был очень скверный характер.

Однажды к мастеру Ку пришел лекарь и сказал, что у него дома сидят двое, которым теперь он должен платить четверть своего дохода, чтобы с ним и его семьей ничего не случилось.
Тогда мастер пошел и отрезал тем двоим уши, а лекаря попросил взять с них за лечение в четверть меньше обычного.

Однажды у мастера Ку зачесались плавники. Сраженный этим недугом, он лег в постель и чесал плавники до тех пор пока не уснул, а проснувшись удивленно сказал: "Да? Ну хрен меня не знает!" - и сел составлять справочник "Ядовитые грибы и ягоды нашей префектуры".  

                

Замбези

Река Замбези умерла,
Но чтобы не прослыть изгоем
Молила о перерождении морем,
Перед судом представ едва.

Рыбак, который невзначай
Застал момент ее кончины,
Занялся делом перочинным
И выплеснул улов в Дунай.

Торговец корюшкой тайком
На рыбака строчил доносы,
А после в обществе матросов
К голодным институткам в дом

Ходил и юные девицы,
Увидев пах его их стали,
От нетерпения сгорали,
Теряли всякие границы!

Потом случилось помрачение
В натертых до блеска умах,
Стреляли пушки, а рыбак
Чинил невозмутимо перья.

Торговца увели в подвал
Матросы в обществе которых,
Поправ общественные нормы,
Он сифилис распространял.

Тем временем река Замбези,
Пройдя стандартное бардо,
Переродилась и ведро
Едва наполнила до трети.

Гончар

В трущобах мозга задремал гончар
И сон ему достался безмятежный.
Сползает дикий плющ вдоль шаровар
Его и голос вопрошает нежный:

"О чем гончар, ты грезишь посреди
Причудливо разбросанных извилин?
Я помню твой гончарный круг в груди
Моей вращался. Я была бессильна

Чем-либо помешать твоим трудам
Задать невыполнимое задание.
Тогда, гончар, ты слушал барабан,
Теперь ты слушаешь свое дыхание.

Забудь о том куда бегут стада
Осоловелых дискурсивных мыслей!
Проснись, гончар, напала лебеда
На нивы Карфагена и Туниса!

Садись скорей на спину птице Рух
И отправляйся в точку назначения.
Проснись, гончар, проснись...» - , но тихий звук
Похожий на беспечное сопение

В ответ летит, да ветер хулиган
Насвистывает марш партийным бонзам.
Так, мирно продолжает спать гончар
В нефешенебельном районе мозга.

Блог автора снимка http://fotokto.ru/id55438

Обратная сторона

Начнем с того, что на картине,

С ее обратной стороны,
Справляли как-то именины
Две одинокие луны.

Признаться честно, я опешил,
И от того не чуя ног,
Пустился в пляс и каюсь, грешен,
Одну из лун схватил за бок.

Она как зашипит: "Несчастный,
Не для тебя назначен бал!
Ты был и есть деепричастие!
Глаголом ты пока не стал!"

Невозмутимо отвечаю,
Что у меня благая весть,
Что я спешу чрезвычайно
И путь мой пролегает здесь.

А что до танцев, я с испуга
Хорошим тоном пренебрег.
Короче, знатного досуга!
Аревуар, гудбай, чмок-чмок!

Они смеются: "На поминки
Тебя однажды позовем!
С обратной стороны картины
Живой не может быть гонцом!"

Ночь

Запертый в душном пространстве,
В камере рассуждений,
Я остаюсь беспристрастным,
Не ощущаю смятения
Чувств в присутствии яркого
Света небесных животных.
К примеру созвездие рака
Меня почти не тревожит.
Ночь не содержит таинства,
Малейшего упоминания
О том что мучило Фауста,
Терзало его сознание.
Если не брать в расчет
Шорох ее одиночества,
То ночь, это узкий пролет
Между психом и сволочью.
Движения по-пластунски
Не причиняют боли.
Подозрительное отсутствие,
Пугающее, немое.
Я трусь о замшелые камни
Внезнакового катехизиса,
Надеюсь нащупать грабли,
Устроить кровавое месиво
Из мыслей бегущей строки
Из шлака воспоминаний,
Въехать в темный ритрит
Прямиком на диване
И выкрикнуть: "Заряжай!
Шмальнем в эту ночь напалмом!
Не жаль, паскуду, не жаль!
А ну-ка, товарищ, залпом!"
У ночи бывают цвета
Серый белый и бежевый
И каждый из них трактат,
Признание неизбежного,
Опрокидывающего бессилия
Перед лицом болезни,
Которая в психиатрии
Имеет почетное место.
У ночи на переплете,
Как у казенной книги
Номер, а на развороте
Имя "Публий Вергилий".

Узник

Если найдется выход для узника башни -

Ключ, лестница, крепко уснувший стражник,

Или облако примет форму ступени,

И в завершение иссякнут запасы лени,

То узник тут же сбежит, сбежит без оглядки,

Сменит страну проживания, вкусы, повадки,

Печень чугунную, пепел в прокуренных легких,

Словом внешнюю и внутреннюю обстановку.

А лет через десять объявится среди ночи:

"Ну? Как ты? Что ты? Я не женат между прочим!

Нет, пить бросил, но знаешь, такие метели,

Принял немного в оздоровительных целях."

Станет кривляться, вдруг поведет себя глупо,

Сам на себя разозлится и бросит трубку.

Что ж, благодаря современным коммуникациям

В таких ситуациях прощаниями не мараются.

Узник башни пользуется бесспорным

Преимуществом перед другими - точкой обзора,

Надежным пунктом наружнего наблюдения,

Точкой непреодолимого отчуждения.

С подзорной трубой в тапочках на босу ногу,

Экзальтированный будто светская недотрога,

Он бродит по башне, локтями толкает стены,

И воет как кентервильское приведение.

Такой образ жизни должен прежде всего

Взращивать в узнике творческое зерно.

Узник башни заботится о невероятном,

О неком общественном беспрекословном порядке,

Который позволит ему и похожим деятелям

Выглядеть исключительными благодетелями.

Домашних он просит звать себя чародеем,

Хозяином башни, а не заточенным в ней,

Но домашние предпочитают держать дистанцию,

Знают: "На провокации не поддаваться!"

Последний штрих, поправлю одну неточность

И автопортрет на фоне простуды закончен.

Башня, стражник, ключи - это всё мороки!

Последствия моего экзистенциального опыта!

Если и существует, то что-то обычное -

Ранний подъем, завтрак, кофе, яичница,

Грязные окна трамвая, лечащий доктор,

Посетители, как и я, с замотанным горлом.

Вот я и дома. Чай заварил с шиповником.

Рука затекла, неудобные подлокотники.

Сам не заметил, как возомнил себя Бродским,

И выгляжу наверно по-идиотски,

Впрочем идиотизм, благодатная почва

Для стихосложения и пожизненного одиночества.

Провинция

О, провинция, отпусти самца человеческого. Не мучай его. Твоими стараниями он без сна и отдыха перекачивает пресс в кубики, бреется налысо и словно пельмень с глазами изумленно смотрит на мир. Он нуждается в великих классиках, как в воздухе, однако не знает об этом. Ему сыро и темно внутри. Я не прошу о чуде. Не поднимай его с кровати. Пусть лежит. Просто выключи его телевизор. Дай ему книгу. Пощади его!

Немногим заполночь, когда благородные доны становятся в круг, чтобы предаться нежной страсти "ты меня уважаешь", когда дамы, покачиваясь словно камыш, томно курят по углам, я увлеченный одной из них, мило беседую в сторонке и вдруг она хрясь такая: "Тебе бы живот срастить!" Так, думаю. Приехали. Что ж за моветон такой паскудный? Там в браты записывают, тут спорт зал образовался. Куда бежать простому человеку? Недавно одна добрая женщина мне все объяснила. Ты напоешь, намелишь с три короба и баба млеет, но глядя на твое пузо у нее разочарование. У нее психологический барьер. Хотела бы, да провинциальные стандарты не позволяют. А когда ты причесаться и побриться забыл, так считай она тебя чисто за радио принимает. Оттуда тоже чего-то говорят и неважно кто.

О, провинция, самец человеческий должен быть Бродским, Ахиллесом и Рокфеллером три в одном, но такие уж каверзные шутки у природы, вокруг полно Брохиллесов и Афеллеров, мутантов всех видов и мастей, только нормальных нет. Нормальные все попрятались. Словно духи бестелесные скользят они по ухабам провинциального быта. Их агрегатное состояние газообразно, а тебе, провинция, подавай только твердые тела. Ты материальна до бессознательности, дорогая провинция. Кремень и гранит, кремень и гранит!

Была у меня знакомая. Влюбилась она по уши. Все, говорит, в нем есть. Все! И достоинствами он не слаб, и в саксофон дудит и деньжищи имеет. Словом роман был нешуточный и дело дошло до свадьбы. Тут возлюбленный и задрожал. У меня дом, говорит, у меня жена, говорит. Если разводиться, то жене пол дома отдай, а я его всю жизнь выплачивал. А у тебя еще и дети, двое. Извини. Сексы сексами, на саксофоне хочешь тебе марш Мендельсона сыграю, а жениться не могу. Но все равно она его еще долго любила. А я ее. Сердцу ведь не прикажешь, правильно?

О, провинция, если что-то осталось неизменным, помимо дураков и дорог, так это ты, дорогая провинция. Тут все по-старому. Те же скучающие салонные девы, только теперь вместо вышивания у них сотни однообразных уровней сна - он-лайн игры. Те же исправные служаки и гулящие купцы, только на смену разговорам о лошадях и собаках, пришли разговоры о лучшем друге человека автомобиле и конечно о том, что где украсть. Твои выдающиеся умы, о, провинция, как и прежде заняты оккультизмом и изящными искусствами. Они практикуют за круглым столом после изрядной порции горячительного. Пьют по команде. Без тоста ни-ни. В результате массовый затяжной астрал. Многие не выдерживают. Многих тошнит.

Помню пригласили нас играть куда-то на шишелин юх, за окраину города. Мы разложились, отыграли и сели выпить пива. А вот дальнейшее для меня до сих пор остается загадкой. Танцпол внезапно заполнился краснолицыми джентльменами и белокурыми дамами, они выстроились в два ровных ряда друг напротив друга, грянула музыка и словно по команде все начали усердно кривляться, дергать конечностями, не сходя с места исполнять некую чудовищную пантомиму. Видимо это был ритуал! Зрелище, признаться, страшное. Или вот. Выступали мы на 9-е мая. Русская диаспора в Германии отмечает этот праздник шумно с музыкой и мордобоем. Это меня всегда забавляло. Есть в этом что-то медвежье, обуревшее. В тот раз мы решили исполнить композицию под названием "Слезы Джульетты". Вокруг сарай-ресторан, столы вдоль бетонных стен, на стенах плакаты патриотического содержания, под столами приземистые мужики. К нам немедленно подскочила женщина замотанная в красные обои, которые видимо служили ей вечерним платьем, и в ужасе зашептала, перекрикивая усилители: "Какие слезы! У нас праздник! Люди уходят!" Я отвечаю: "Вы лучше отойдите. Лучше не надо. А то я вас грифом покалечу." В общем женщину убрали, а потом сразу драка началась и стало не до музыки. Запустили дискотеку.

О, провинция, твои пиджаки имеют волшебное свойство отращивать розы, едва завидев самку человеческую. Приняв 100 и прошептав "ебись оно конем" пиджак идет на абордаж. Он штурмует вооружившись Есениным, метафизикой и ментоловыми сигаретами. Но самое главное в его жизни это братья. Нет, не родственники, как может подумать неопытный иностранец, а духовно близкие люди в интервале от 17% до 42%, в стремительно уменьшающемся обозримом пространстве. О, провинция, почему ты не пьешь вино? Ты хотя бы с похмелья была бы забавной.

Так совпало, что мы сели за стол в тот день, когда скончался один известный и очень любимый мною актер. И вот, во хмелю, я предложил помянуть хорошего человека. Актер этот был хоть и известный, но не народный. Все больше в сложных фильмах играл. Меня сразу с коня сняли, на место усадили, шпагу говорят спрячь, сейчас разберемся. Он тебе брат? Ты с ним лично знаком? Что за понты? В общем я как-то задор потерял. Приуныл и молча напился. А буквально через пару недель собрались и тот, который про актера дознание проводил, говорит: "Братва, короче, помните Коляна? Ну жены моей сестра прошлым летом приезжала, так кореш с ее мужем еще был. Колян! Ну веселый такой! Ну он еще пьяный по павлиньи орал не отличишь. Короче погиб. В бане сгорел. Давайте помянем. Хороший был человек."

О, провинция, я не понимаю твой меркантильный разврат и твою суеверную набожность, твой болезненный инфантилизм и твое раннее старение, твою скрытность по пустякам и твою задушевную фамильярность. Здесь в 30 глубокие старики, а в 40 ходячие трупы и только единицы не теряют желания жить, жить в стороне от оживленных кладбищ твоего самолюбия и невежества, подальше от тебя, моя навязчивая спутница, провинция.

Великие

И ещё немного о вечном.

А что если все великие и могучие, все кто так успешно хороводил целыми народами, сошли со сцены только потому что им внезапно стало скучно?

Возьмем к примеру Александра. Он ведь в самом начале, повстречав Диогена, сказал, мол если бы не был Александром, то стал бы Диогеном. То есть уже тогда, не будучи еще великим, он понимал, что сколько не гарцуй на белом коне, а кайф где-то в бочке. Значит был в нем этот росток? Был, да он его уморил. Ходил, смотрел, побеждал, потом заскучал, спился и умер.

Или допустим Наполеон. Через пару тысяч лет подъезжает он к тому сараю где Александр водку пьёт, и говорит, давай мол своего коня, поеду мир завоевывать. А там у сарая уже и наплевано, и бычков накидано, и голодранцы всеразличные ошиваются. В общем кто только к этому сараю за александровым конем не ходил.

Александр отвечает:

- Дурак ты, Жозефиныч. У моего коня давно яйца поседели. Знаешь сколько вас тут хаживало за эти века и каждый мир завоевывать. Бери, мне не жаль. Только, дурак ты.

Ну Наполеон известное дело, решил, мол алкаш античный, чего с него взять? Я то вон какой, кавалер. Эх-ма!

- Баклажан ты в рейтузах, а не кавалер - был ему ответ.

И чем, вы думаете, все кончилось? Разумеется в самый ответственный момент вспомнил Наполеон, что он натуральный Жозефиныч, что всё это весьма утомительно, тут полки, там полки, заскучал, быстренько продул Ватерлоо и сразу подал заявление на пенсию на остров святой Елены.

Про третьего балбеса я вообще поначалу не хотел писать, потому как евреи обижаются, а если евреи на вас обиделись, то считайте пропало ваше дело. Не хотел, не хотел, да напишу. В общем приплелся он очумелый, говорит гер Александр, позвольте вашего коня. Пьяный Македонский, как известно сначала по матушке, а потом уже разбираться:

- Эка тебя перекосило, братец. А ты на него залезешь, на коня то? Немощный ты какой-то.

Тот давай хвалиться. Да я ветеран, да у меня национальная идея, да моим народом вся Европа подтерлась, да во мне бурлит ибическая сила справедливости и порядка!

Александр ему:

- Ты б, отец родной, хоть университеты какие позаканчивал, а то дури много, а ума не видать.

Этот орет:

- Вы гер Александр пьяница! Давайте коня или я без него преступлений насовершаю!

Сдался Македонский:

- Бери, Arschloch.

А потом недоучка, бывший ефрейтор, плохой художник, но усердный крикун поскакал по континентам и едва не установил новый мировой порядок. И опять же, когда надо было валить из бункера, он чего-то заскучал, расхныкался, мол меня не верно поняли, я не того хотел, а перед тем как окончательно демонтироваться, сказал в отчаянии:

- Meine Fresse! Лучше бы я картины писал!

В финале появляется главное действующее лицо. Те трое, как вы поняли, были бездари, эпизодические выскочки. Не они главные в театре мировой истории. Главный разумеется очаровательный пушистый кролик. Именно ему маленькие девочки шепчут перед сном: "Спокойно ночи" , - и ночь становится розовой. Так вот, появляется этот зверек и с присущей ему прытью начинает трахать честолюбие и амбициозность, идейность и целеустремленность, любое величие и всякий успех, а поскольку наши тираны состояли из этого мусора чуть более чем полностью, то их он затрахал насмерть. All you need is love, как говорится.

Оргазм

Прежде чем сказать о том, что я ценю в женщинах, надо признаться, что я совсем не ценю ум. Никакой. Ни женский, ни мужской, ни зимний, ни летний, ни демисезонный, ни вареный с хреном. Парадокс оценки чужого ума возникает в тот момент, когда для этого требуется активно использовать собственный, а то есть ценить ум умом. Хочется воскликнуть:"На волю! В пампасы!" - и мерить расстояние расстоянием, вес весом, строить триумфальные арки бессмыслицы, врываться в город на боевых слонах абсурда. Я готов измерить ваш ум, но я не нашел ни одного независимого измерительного прибора и ни одного эталона ума. Где они?

Если речь о том, что я ценю в женщинах, то сначала надо сказать, что я совершенно не ценю красоту. Повсюду столько красивых уродок и уродливых красавиц, что всякая оценка за считанные секунды превращается в ничем не мотивированный акт насилия. Допустим реклама, допустим кино, допустим музыка. Допустим кто-то настырно шепчет: "Ну посмотри же как красива." Вошло в моду худеть и он шепчет это о ее крепких сухожилиях, популярно дуть губки он шепчет о ее надувных матрасах, а появится мода на длинные уши и толстые пятки, он будет восхищаться ее изящной слоновостью. Скройся в тину со своей стандартизированной красотой, о мужчина! В ней нет ни капли обаяния.

Раз уж разговор о женщинах, то я не ценю хозяек. Когда мужчина остается один, то разумеется иногда он ест и это уже благо. Но чаще всего он в активном поиске еды. Еды в гостях, еды в разовой упаковке, еды в забегаловке, еды без последствий. Ну а как же иначе, если для грязной посуды в ванне и подвале уже нет места, а женитьба еще за горами. При виде пеленок, пюрешек, бутылочек и наконец, его величества, младенца, воспитанный джентльмен спешит на работу, а если надо и на вторую и даже без выходных. Деньги не пахнут. Деньги покрывают все. Иначе, знаете ли, сплошные поносы, запоры, режущиеся зубы и вообще, пока живое существо не научено ходить строем, мужчине лучше его не показывать. Беспомощный джентльмен не любит мыть гальюн и потому женится он на принцессе, но живет с замарашкой. Macht nichts. Жаль только акции компании "Золушка" стремительно обесцениваются и лет через 7 я бы дал большее за брачное бюро Питерса и Таккера.

Когда уж вышло так, что не ценю я ни ум, ни красоту, ни рукоделие. Что остается? Остается нечто исключительное, таинственное, недоступное. Нечто неизъяснимое! И это я ценю. Я ценю в женщине ее оргазм. Стихийное бедствие, любоваться которым можно, как любуются высвободившейся энергией расщепленного атома, как восхищаются страшным, прекрасным и грандиозным. Действо, механизмы которого не понять умом, не пересказать на словах, не передать по наследству, и главное не почувствовать. Никогда, ни одному мужчине. Конечно, конечно, оргазмы случаются у всех, но не глупо ли сравнивать примитивный дачный насос и прекрасную водяную мельницу, душный топливный генератор и стройную подернутую дымкой теплоэлектростанцию. Женский оргазм, то действительно ценное, что не измеряется ни мощностью, ни длительностью, ни чем либо еще. У него нет характеристик. Как охарактеризовать черный цвет? Как рассказать слепому, чем отличается черный от белого, бежевого, розового? Разве объяснишь глухому, как течет вода? Разве есть какие-либо слова, способные передать все это?

Фемина, из тех, что с голой грудью кидаются на знаменитых прохожих возразит, мол, что же ты, животное, только пизду в нас и видишь. Отвечу: "Ни в коем разе, мадам! Ни чуть! Главное не душите меня занавеской и я все объясню. Представьте малосольный огурец. Такой приятный на ощупь, шершавый с гладким кончиком малосольный огурец. Что в нем главное? Огурец и соль, правильно? Никто же не будет обращать внимание на укроп, перец черный и душистый, гвоздику, чеснок, лавровый и дубовый лист, тмин, кориандр и так далее и так далее. Вариантов множество. Ингредиенты могут смешиваться в любых фантастических пропорциях и создавать мириады вкусовых оттенков, и все это будет называться малосольным огурцом. Но! Стоит убрать из рецепта соль и малосольным огурцом это уже не будет. Так же и с женским оргазмом. Характеров может быть множество. Сотни хитросплетений достоинства и кокетства, покорности и независимости, нежности и распутства. Но если из основы всего этого исключить оргазм, то женщина конечно останется женщиной, как и огурец остался огурцом, только, сами понимаете, вся соль исчезнет. А теперь душите!"