Перфоратор

Стихи разбросаны по дому,

Их топчут серые коты,

В прихожей робкие следы,

Попытки выйти к рубикону,

Под дверью спит городовой,

Он трижды в год бывает трезвым,

И позабыв, что враг гротеска,

На шпильках ходит по Сенной.

Квартира родины моей

Хранит в утробе власть имущих.

Возможен самовывоз в пущи,

Но кто возьмет такой трофей?

С изборонованной спиной,

С окаменелостями в пахе,

В насквозь просаленной рубахе,

С дарами и святой водой!

Что за пустое существо!

Что за бездарный реформатор!

О, где, ты дикий перфоратор!

Включись и задолбай его!

Пространство и время

Родился никем,

В семье никаких,

Читал ничего,

Размышлял ни о чем,

Влюбился в ничто,

Поругался ни с кем,

Уехал в нигде,

Позвонил никому.

Все утро по кухне

Шнырял таракан,

Он хлоп его тапкой

И снова никак.

Потом в никуда

Пригласил никого,

Никто захмелел,

Говорил ни к чему,

Потом поцеловались,

А дальше тайга.

Вернулся домой,

Там еще таракан.

Июнь хохотал,

Измывалась трава,

Явился и взвыл

Изнурительный смысл:

«Даешь всем и всё!

Даешь навсегда!

Даешь через край

Еще пол ведра!»

Советовал смысл

И стучал сапогом,

Но вскоре иссяк,

Ковырялся впотьмах

И выбежал прочь,

Чтоб вернуться ни с чем.

Печально? Да бросьте!

Что собственно такого?

Бесконечность,

Это и есть основное свойство

Назойливых метаморфоз,

Происходящих с персоналом гостиницы

«Пространство и время».

Клубничный бог

Клубничный бог внезапно занемог

В своем плодово-ягодном хозяйстве,

Ему мерещился великий слог.

Тревожил и манил его всечасно.

Он создал свет и тьму, он сел за стол,

Усыпанный богато звездной крошкой,

И начал изучать Бардо Тодол,

Помешивая время чайной ложкой.

За окнами свирепая сирень

Цвела непроизвольно меж галактик,

Комета догоняла чью-то тень,

Как древнегреческий стратег и тактик.

Брели доярки млечного пути,

Несли домой заполненную тару,

В ночь Брахмы с трех и до пяти

Они доили томные квазары.

Но бог клубничный их не замечал,

Он упоенно ворошил страницы,

Мечтая в книге отыскать причал

Тому чего неведомы границы.

Ко вторнику он выбился из сил,

В четверг лишился разума и тела,

А в день седьмой он обнаружил мир

Что сотворил случайно, между делом.

И в мире том с лукошком на руке

Бродил монах в широких шароварах.

Он собирал клубнику в тишине

И, не чета богам, нуждался в малом.

Пролетом в никуда

Потомственный электрик играет на валторне,

Танцует тарантеллу потомственный печник,

Лишь я один безродный анахорет-затворник

Прилежно забываю всё то к чему привык.

Столичные гандхарвы лупасят в барабаны,

Гламурные апасары ругают домострой,

Их котелки не варят, ни каши и ни дхармы,

Повсюду голод, вьюга и сифилис с чумой.

Пойду на побережье, налью стакан портвейна

И выпью его залпом, как в юные лета.

Задует южный ветер - мой гуру безыдейный,

Мы с ним из ниоткуда пролетом в никуда.

Я обитаю на планете звуков...

Я обитаю на планете звуков,

Блуждающих во тьме слепых трамваев,

Мой город словно древняя старуха

Кряхтит и охает, но всё не умирает.

На корточки присели демиурги!

У нас в районе что ни бог то - гопник!

Гудит и стонет время от натуги

Того глядишь не выдержит и лопнет.

Я трижды повторил пароль для входа

Перед забитой наглухо вселенной,

И жду, что обнаженная природа

Лишь мне единственному будет верной!

Ну что сказать? Балбес, ушастый олух!

Как школьник млею перед бабой голой!

Чтобы отдаться ей не нужен повод!

Чтобы предать не требуется ссора!

Сорву чеку! Секунды, как осколки

Пусть разлетятся, пусть изрежут в клочья!

Избавлюсь от себя, как от наколки!

Немедленно! Сейчас же! Этой ночью!

Чугунный колокол лизнул лениво

Огромным языком мой ум тревожный!

Молчать, чтобы избегнуть нарратива

Вот то единственное, что сейчас возможно!

Эпитафия себе

Возле тертого порога,

Возле сытого тепла,

Жила старая дорога,

Не пойми куда вела.

Вдалеке росли утесы,

Брел неспешный караван,

Кое-где цвела мимоза,

Кое-где стоял бурьян.

У дороги потаскуха,

И почтенная вдова,

Кто-то телом, кто-то духом

Торговали на ура!

Вдоль обочины без дела

Ошивался всякий сброд,

Мимо мчался оголтелый

Императорский эскорт.

От великих до ничтожных,

От блаженных до царей,

Всех терпел хребет дорожный!

Всем желал прямых путей!

Вот и я что было силы

День и ночь шагал! Итог?

Утомился и в могилу

С моим именем прилег.

Чувство мха и чувство ила

Чувство мха и чувство ила -

Два любезных милых друга,

Выползают суетливо

Из углов ночного круга.

Чувство мха подушкой душит,

Чувство ила бьет под ребра,

Я терплю великодушно -

Безнадежный недотепа!

«Прочь!» - шепчу. Они на люстру!

«Брысь!» - кричу. Они под койку!

Был бы хитрым я, да шустрым -

Изловил, да на помойку!

Как исправить хулиганов?

Что не скажешь всё им враки!

Кто заставит их поганых

Танцевать со мной сиртаки?